Тамара - местная знаменитость со второго этажа, за годы беспробудного алкоголизма изрядно потрепавшаяся, из десяти баллов по забуханности Тома набрала бы десяточку.
Характерно одутловатые щёки и губы алкоголички, без зубов, на голове три короткие сопливо-седые волосинки.
Носила она красное драповое пальто зимой и грязный чикатиловский плащик осенью, из-под которого торчали голые синюшно-венозные ножки. Была она женщиной вечно трясущейся, доброй и безотказной.
Жила в комнатушке с маленькой дочерью, которая в силу болезни имела кривую шею, и можно сказать, вообще не росла, определить, сколько ребёнку лет, было практически невозможно.
Каждый вечер в одно и то же время её малолетняя дочь встречала пьяную мать с работы и по трамвайному пути, толкая в спину, гнала мать домой, выкрикивая и рыдая одновременно: «Пизда! Сука! Блять! Пошла, я сказала!»
Глядя на эту ежедневную сцену, я все время думала: «Как такой маленький ребёнок знает столько матерных слов?» Тамарка не перечила и шла домой, как послушная больная корова.
Её дочка смотрела на меня глазами, полными любви, восхищения и надежды, как если бы просила меня: «ты такая прекрасная, я мечтаю дружить с тобой».
Я как-то заходила к ним в гости, на дико грязном полу лежал лишь проссано-обосранный матрас, на котором спал какой-то бомж, и больше ничего, по всей видимости, Тамара всё продала.
Её дочь выросла очень хорошей девочкой, такой прилежной и старательной, чтобы никто не догадался о её печальном происхождении. Ей даже удалось вполне удачно выйти замуж, но её мать всё это время веселила нас, как и прежде.
Мы любили подглядывать за Тамарой в дверной глазок, когда в подъезде, за стакан водки, который выпивался залпом, она сосала и трахалась с курсантиками из Можайки.
В последний раз курсантов было двое, они крутили Тамарку,как могли, а та в свою очередь периодически вскрикивала: «Ребята! Только не в жопу! У меня геморрой!»
Один курсантик то и дело спрашивал другого: «Ну что, ты кончил? Ты кончил?», как бы пытаясь ещё сильней возбудиться от собственных слов.
Но тот в свою очередь стыдливо кряхтел, нелепо пытаясь вставить свой от испуга дряхленький пенис, который то и дело выпрыгивал из её сопливой от болезней вагины.
Я тогда никак не могла понять, почему два таких красивых, чистых, образцово-показательных мальчика суют свои чистейшие, девственные писульки в её беззубый и зловонный рот, в протухшую пизду, в обосранный и воспалённый анус?
Короче, мы всей семьей дрались за этот глазок, чья очередь будет смотреть, впадая в безудержное веселье и сексуально возбужденный восторг. Даже сейчас, написав эти строки, чувствую прилив крови к органам малого таза.
Пысы: Интересно, какая у Тамары могла быть работа? Вероятно, она где-то что-то мыла. И кстати, с моим папой у них тоже был бурный роман.
