Каждый раз, когда массажисты дотрагиваются до моих предплечий, меня накрывает тревожно-депрессивной волной. Причем кроет ровно столько, сколько продолжаются манипуляции с руками. Как только массажист переходит на другую область тела, тяжелое состояние отпускает.
Это происходит потому, что наши воспоминания живут в теле в виде якорей, зажимов, отложений, напряжений, уплотнений, искривлений и тому подобных физиологических изменений. И если правильно воздействовать на «кричащую зону», поднимется оно, воспоминание.
«Это состояние, когда оно возникло впервые и при каких обстоятельствах?» Спрашиваю я себя. На этот глубокий вопрос всплывает одно воспоминание.
Мне семь лет, я еду в больницу с острым пиелонефритом. Люди в белых халатах насильно укладывают меня на стол, крепко держа за руки, чтобы взять кровь из вены. Затем осмотр на педикулез, находят вши. Обрабатывая волосы зловонным средством, начинают брезгливо позорить.
Как малолетнюю зэчку, отправляют в палату. Со всеми девочками сидит мама, со мной никого. Чья-то мать начинает высмеивать меня за то, что я такая взрослая и писаюсь в кровать. Вызывают на цистоскопию, это «кабинет Гитлера, где ставятся опыты над маленькими девочками» (именно так воспринимают дети данную манипуляцию).
Опять люди в белых халатах крепко держат меня за предплечья, чтобы уложить на стол пыток и вставить бесконечно длинную спицу в мою детскую писю. Но перед тем как её воткнуть, врач начинает меня ругать: «Фу, какая ты грязная и вонючая! Когда ты подмывалась в последний раз?»
На утро манная каша на воде, алюминиевая ложка и мальчик из соседней палаты, с которым я о чём-то подолгу разговаривала у окна.
